ЧАСТИ IV - V
4.
А между тем, весной 1941 года аэроклуб, в котором служил старший лейтенант Егор Яковлев и обучался Николай Чистяков, преобразовали в лётное военное училище (такая реорганизация шла по всей стране и затронула многие аэроклубы). Егор наедине с собой (пока не было особых распоряжений начальства) стал прикидывать: что нужно акцентировать в программе подготовки курсантов, чему и на какой технике их обучать. Самолётный парк училища, кроме бывших в наличии У-2, пополнился несколькими истребителями И-16 в варианте «спарки» (на двух пилотов). Но новых типов истребителей (МИГ-3, ЛАГГ-3, ЯК-1), бомбардировщика (ПЕ-2) и следу не было.
Лётчик понимал: все эти самолёты новых типов только начали выпускать серийно и, конечно, направляются они прежде всего в военные части западных приграничных округов, где в них наибольшая потребность; догадывался, что там освоение самолётов пойдёт не быстро по той простой причине, что инструкторов знающих эту технику мало.
Выходит, в случае начала войны с фашистами этим летом их новым мессершмитам (Ме-109), имеющим 3 пушки, 4 пулемёта, скорость 570 – 600 км/час будут противостоять трудяги истребители И-16, на которых он в своё время летал, уступающие фашисту на четверть в скорости (420 км/час) и в вооружении – 2 пулемёта (9 самолётов из 10), или 2 пушки (1 самолёт из 10). Остаётся одна надежда на большую маневренность И-16. Пока эти самолёты конструктора Поликарпова в различных модификациях составляют 80% от общего числа истребителей. (Здесь рассуждения Егора мы дополнили статистикой, которая на тот момент была секретной). Конечно, помощь «ишакам» окажут и пока немногочисленные Як-1 конструктора Яковлева. Они превосходят Ме-109Е, но уступают Ме-109F; каждый Як-1 вооружён одной пушкой и 2 пулемётами. Маневренный, легкоуправляемый самолёт.
А вот истребители нового типа МИГ-3 и ЛАГГ-3, которые тоже шли на замену поликарповским и на которых предстояло воевать, по мнению летчиков были не лучшими творениями своих конструкторов. На тех высотах, где шли воздушные бои, они сложно управлялись и им трудно будет справляться с немецкими истребителями. (В дальнейшем подтверждением отзывов лётчиков стал тот факт, что МИГ-3 был снят с производства в 1944 году, а ЛАГГ-3 был заменён на великолепный истребитель того же конструктора Лавочкина ЛА-5).
Такова была диспозиция предстоящих воздушных сражений истребителей, и она волновала Егора Яковлева прежде всего в отношении опасностей, которым подвергался самолёт У-2, используемый как лёгкий бомбардировщик. При мыслях о судьбе экипажей и самолётов У-2 его пробивала испарина: «этажерка» в четыре раза уступала по скорости истребителю противника – 150 км/час и имела 1 пулемёт, прикрывающий хвостовое оперение. Да они и отбомбиться не успеют, не успеют долететь до цели, как их собьют! На что людей посылаем? А воевать надо! Новой техники не хватает, а самолетов У-2 – несколько тысяч. Единственный выход – воевать под покровом темноты, стратегия ночных налётов, «ночные» бомбардировщики! Значит, курсантов надо обучать сложным полётам в тёмное время суток.
5.
Николая призвали в первые дни войны. В качестве курсанта его направили в знакомое ему под названием аэроклуба вновь образованное лётное военное училище. Там сформировали две эскадрильи лёгких ночных бомбардировщиков на базе самолётов У-2 и одну эскадрилью истребителей И-16. Случайно или не случайно, но Коля снова попал к своему лётному инструктору Егору Яковлеву в эскадрилью легких бомбардировщиков.
О предшествующих месяцах, проведённых в деревне, Николай теперь вспоминал с тёплой улыбкой: весной на тракторе участвовал в посевной и, предчувствуя долгий перерыв в работе на земле, трудился с азартом, получая радость; кроме того оставил отцу и матери много заработанных трудодней. Он общался с Таней Савельевой, просиживая у неё в гостях. Как правило, за ним увязывалась и его четырёхлетняя сестра, малышка Людмилка, обожавшая «тётю Таню». Та со своими родителями радушно принимала их. В эти месяцы Николай, ведя разговоры, замечал, что Таня стала другой – взрослее, старше, и иногда смотрит на него как-то иначе, чем раньше. Прощаясь, они поцеловались и обещали посылать друг другу весточки. Теперь, когда Коля писал письмо родителям, он передавал привет Татьяне, а иногда вкладывал в письмо отдельную записочку «Для Тани». Так же поступала и она. Последнее, что он успел сделать в семье, для своего идущего в этом году в школу брательника Вани, так это вырезать из дерева несколько красивых самолётиков – пусть играет!
В лётном военном училище начались занятия: изучалась тактика воздушного боя и бомбометание – теория и полёты. Однако к августу подготовку курсантов скорректировали. Ввиду больших потерь лёгких бомбардировщиков в боях в светлое время суток (пилоты успевали сделать только 1– 3 вылета и самолёт сбивали) курсантов стали обучать ночным полётам: сначала просто взлёт и посадка в тёмное время суток, затем полёты со штурманом по заданному маршруту и, наконец, ночные бомбометания.
Вот так советские военно-воздушные силы начали вести «свою игру» с противником. Началась «война не по правилам»: в России это всегда означало появление активного партизанского движения, а теперь двадцатый век прибавил к действию партизан ещё ночные бомбардировки переднего края, когда фашисты, привыкшие воевать по расписанию, «по часам», не могли в окопах спокойно спать по ночам от разрывов бомб.
В конце августа фронт настолько приблизился к столице, что учебным самолётам стало небезопасно подниматься в небо Москвы, и лётное училище эвакуировали ближе к Уралу, в маленький городок с находящимся рядом грунтовым аэродромом. Смена местности пошла на пользу обучающимся пилотам: они летали в тёмное время суток, набирались опыта, учились кожей чувствовать оперативную обстановку.
В эти дни Егор Яковлев писал жене: «Ты знаешь, Катя, я свидетель тому как мои курсанты внутренне изменились, окрепли, стали взрослыми. Это уже иные люди, военные лётчики, каждый из которых готовится дать бой врагу. Они глубоко осмыслили свою жизнь, взвесили её на весах, знают, чем рискуют. У них в глазах понимание опасности боя и желание его выиграть. Может, это будет непростая партия, но они всё равно поставят мат Гитлеру, Алоису не отвертеться».
Вернулись пилоты в своё подмосковное училище перед самым выпуском, в июле 1942 года. Красная Армия отстояла Москву, фашисты отброшены. Коля Чистяков снова летал над своими родными местами; всё как прежде, и только хорошо различимые сверху кратеры от взрывов авиационных бомб легли валунами на аэродромной земле.